Аннотация
В статье предлагается использовать термин «полнота бытия» применительно к идейному содержанию стихотворения А. С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье…», а также применять его для описания того романтического дискурса, который был выработан поэтом к 1825 году и который пришел на смену просветительскому «дискурсу счастья». Представляется, что известная эволюция этических и религиозно-философских представлений поэта – от гедонизма и волюнтаризма к идеям «служения» Абсолюту и принятия несовершенства исторической действительности – может быть транспонирована на весь ранний русский романтизм, выразителем, а по сути, создателем которого и был Пушкин. Являясь одновременно и завершителем традиций литературы XVIII века, он своей собственной творческой биографией продемонстрировал исчерпанность столь популярной в эпоху Просвещения «парадигмы счастья» – гедонизма и эвдемонизма как жизненных и творческих установок личности. На смену им должно было прийти нечто диалектически противоположное – и отрицающее их, и вобравшее их содержание в себя. Этот феномен уместно обозначить как «полноту бытия» – экстатическое состояние, в котором «счастье» и «блаженство» оказываются лишь составными его частями, равновеликими вдохновению, любви, полноте чувств, красоте, гармонии с миром, единению с Бесконечным. Следует отметить, что «дискурс счастья» при этом никуда из культуры и литературы не исчез, хотя бы по той простой причине, что земное счастье представить в конкретных его проявлениях (успех, достаток, семья, власть и пр.) и воплотить их гораздо легче, чем достичь полноты бытия, требующей напряжения всех духовных сил, бесконечного совершенствования и веры в существование Абсолюта.
Ключевые слова
А. С. Пушкин, религиозно-философская лирика, полнота бытия, счастье, эвдемонизм, романтизм, Просвещение, история идей.